В киевском «Новом театре на Печерске» ставили спектакль «Закон танго», и все актёры учились танцевать. Их, наверное, по росту (оба высокие, статные) поставили в пару. Так, в ритме танго, они и закружились. Партнёры по сцене — супруги по жизни. Они очень разные — по характеру, по актёрскому темпераменту. На сцене редко играют в паре, им, скорее, удаются конфликтные роли. В жизни всё наоборот. Друг без друга не могут, вместе обживают свой загородный дом, вместе мечтают, вместе каждое воскресенье ходят в храм. С Алёной и Владиславом Мамчурами мы встретились в театре за два часа до спектакля. Влад влетел в гримёрку прямо со съёмок фильма. Наш разговор то и дело прерывался на репетиции и реплики. Очень искренние и открытые миру, Влад и Алёна рассказывали о том, что волнует их обоих: о семье и верности, о любви и вере. И о том, как эту веру пронести по жизни, по обе стороны рампы.
— Влад, вы только что со съёмочной площадки и сразу на сцену. Алёна играет в двух театрах: имени И. Франко и в «Новом театре на Печерске». Темпоритм жизни востребованного актёра очень высок. Что помогает выдерживать такие нагрузки?
Влад: Всё с Божией помощью. Один приятель-актёр как-то спросил меня: «Что ты делаешь, чтобы продвигать себя в кино?». Я ответил: «Молюсь, чтоб Господь послал работу». Он: «И что, помогает?». — «Как видишь…»
И потом, у нас же ещё есть тихое убежище — наш загородный дом. Там большой участок, сад. Приезжаешь туда — тишина. Хорошо!
Алёна: Да, там сразу как-то заземляешься, суета отходит. Никого вокруг, даже соседи и те от нас за километр живут. Тяжело, правда, мотаться ежедневно по 50 километров в Киев и обратно. Но ничего. Дом, природа, тишина того стоят.
Влад: Алёна однажды запротестовала: «Всё, устала, не могу! Продаём дом, покупаем квартиру в Киеве». Я говорю: ладно, едем выбирать. Но уже на первой квартире она сказала: «Стоп, больше не хочу, поехали домой».
— Это была ваша общая мечта — жить за городом?
Влад: Да, мы ещё до свадьбы мечтали о загородном доме, долгое время искали участок. В один год купили дом, машину, сыграли свадьбу в таком деревенском стиле, прямо во дворе. Родители очень помогли, а ещё я тогда снимался, и удалось покрыть расходы. Дом — настоящая мазанка, обложенная кирпичом. Постепенно привели в порядок сад, огород.
— Прямо «короли и капуста»! И что, всерьёз занялись земледелием?
Влад: Поначалу да. Даже изучали органическое земледелие, покупали плоскорезы, правильно боролись с сорняками. Но поскольку мы с Алёной не сошлись во взглядах на сельское хозяйство (улыбается), то решили поделить грядки. У меня помидоры были в мой рост, капусты семь сортов, а вот сельдерей никак не хотел расти. Я даже сам рассаду выращивал! Мне процесс нравится. Но последние года два, увы, ничего уже не садим.
Зато двор полон домашних питомцев: коты, собаки. Раньше куры были, а однажды чуть даже козу не завели. Когда-то мечтали о лошадях — мы оба ездим верхом. Но пока не получается серьёзно обзавестись домашним хозяйством: спектакли, съёмки, работа — времени нет совсем. Но есть мечты.
— Наверное, в любом актёре заложено стремление быть первым. Как уживаются вместе два актёрских самолюбия?
Влад: С этим у нас спокойно. По крайней мере я не чувствую соперничества. Правда, критику мою Алёна воспринимает тяжело: капризничает, фыркает.
Алёна: А вот играть на одной сцене с Владом всегда легко, одно удовольствие! И выручит, и поддержит, если что — прекрасный партнёр. Это на спектакле. А репетировать вместе — о, это тяжкое испытание (смеётся).
Влад: У нас другая проблема. Как приятно приехать домой, когда там жена ждёт! А тут приезжаешь, а её дома и нет… Тот момент, что женщина связана с домом, у актёров отсутствует, и его не хватает.
Для Алёны работать в театре — а у неё их два! — значит пахать. Как уезжает утром, так и целый день может репетировать. С утра до ночи.
— А когда Алёна дома, белоснежная скатерть, пирог на столе и запах ванили в доме вам обеспечен?
Влад: Да, когда жена дома, всё хорошо. Она очень вкусно готовит. Да и вообще всё по-другому тогда. Приезжаю домой — прямо силы появляются.
— Для вас семья — это что? И на чём она держится?
Влад: Труд, умение терпеть — это всё и есть любовь. Бывает всякое, но зато каждый раз, проходя какой-то сложный этап, ты вдруг открываешь эти отношения для себя снова и снова.
Мы прожили вместе более 12 лет, и я понимаю, что нахожусь уже в какой-то зависимости от Алёны.
Алёна: Даже не представляю, как бы меня смог понять и принять человек из другой профессии. Как бы терпел эти репетиции, спектакли до ночи. Да и ночью порой мы доигрываем свои роли… (Улыбается.) Влад рассказывал, что однажды я проснулась ночью, сделала какой-то жест из роли и заснула снова.
— Семья — это осколки рая на земле или всё же крест?
Влад: Я где-то вычитал, что супружеская благочестивая жизнь по своей сложности и самоотречению может приравниваться к жизни монашеской, потому что даёт возможность подняться над своим эгоизмом.
Алёна: Хочется ответить словами царицы Александры Фёдоровны, которые она записала в день свадьбы в дневнике мужа: «Такая полнота счастья, такое единение двух смертных существ…». Царская семья для меня ориентир, к чему нужно стремиться в отношениях. Мы хоть и стремимся, но разводимся и миримся регулярно (смеются оба).
— Вы венчаны? Как считаете, венчание — обязательный атрибут для вновь созданной семьи?
Влад: Идея обвенчаться была сразу. Но сначала расписались — кстати, 9 мая. У нас, в семье Мамчуров, есть традиция жениться именно в этот день. Мои дедушка и бабушка поженились 9 мая 1945 года в Потсдаме, в их честь потом мои родители зарегистрировали брак тоже 9 мая, за ними дядя с тётей, мы с Алёнушкой и обе мои сестры. Так что для нас это семейный праздник.
Уже позже, летом, обвенчались. И я уверен, что это необходимо. Венчание держит супругов вместе, помогает преодолевать жизненные сложности.
— Режиссёр Елена Лазович поставила «Отраду и утешение», «Цветы для Елизаветы» — целый цикл спектаклей о святых киевских женах. Алёна, вы играли Софию (Гринёву) — настоятельницу Покровского монастыря, исповедницу. Расскажите об этой работе.
Алёна: Это огромная честь, чудо, что ты можешь размышлять над этими великими образами и текстами, но и большая ответственность участвовать в этом проекте — провести тему матушки Софии. Всё дорого мне в этом образе от начала и до конца. Юная Соня Гринёва тоже мечтала стать актрисой — оперной певицей, и эта наша с ней общая любовь к сцене явилась точкой отсчёта для начала моего знакомства с Матушкой.
Я много размышляла о том, чего хочу от данного проекта. Мною руководило желание вырваться из каждодневной суеты хоть немного и всмотреться, вслушаться в этот феномен святости. Святость — она всегда в какой-то особенной простоте. Это и понять сложно, а сыграть — тем более.
— Почти одновременно вы работали и над «Отрадой и утешением», и над «Алёшей». Получается, сегодня играете святую, а завтра — Грушеньку из «Братьев Карамазовых». Чему учат и чем интересны такие образы?
Алёна: Для меня это две очень знаковые роли. Они меня как актрису перевернули с ног на голову, дали повзрослеть в профессии. Темы этих героинь нельзя пройти просто, прикрывшись красивенькой формой, они увлекают в глубину самого себя и заставляют трудиться отчаянно.
Вот Грушенька, к примеру, научила покаянию, вернее, приблизила к нему. Достоевский показал огромный диапазон человеческой души: когда человек падает так глубоко, но лишь только любовь касается его сердца, как он видит своё падение, отрекается от него, и искреннее
покаяние всё покрывает. Этой глубиной раскаяния Грушенька напоминает мне преподобную Марию Египетскую.
— А как изменилась ваша жизнь, когда вы пришли в храм?
Алёна: Меня с детства мама, дедушка водили в храм. Так что моё воцерковление было постепенным и естественным.
Влад: Как ни странно, но от одного, по-моему, кришнаита я услышал, что у мужчины на первом месте должна быть вера в Бога, на втором — работа, на третьем — семья.
В моей семье вообще никогда не было культуры посещения храма. Дедушка с бабушкой — коммунисты. В советское время церковные традиции были связаны в основном с селом: там уцелели храмы, в них ходили люди. В городе — меньше. У Алёны же мама посещала церковь, и эта культура у них в семье сохранялась. Постепенно и я приобщился.
Первые разы еле выстаивал, конечно. Потом попал ещё и на две длинные службы сразу — на Страстной неделе в пятницу и на Пасху. Очень сложно было поначалу. А потом втянулся, стал ходить каждые выходные.
Мы живём в Фастовском районе и ездим в монастырь в Томашовку. Там у нас уже знакомые появились, друзья, духовник. И если говорить о том, когда нужно начинать ходить в церковь, то теперь понимаю: с детства. Чтобы всё время находиться в этой культуре, во взаимоотношениях с Богом. Ведь сначала ты не понимаешь многого, а потом растёшь в храме и учишься быть православным христианином.
— Я была приятно удивлена, когда встретила вас на крестном ходе. Я всегда освещала такие события только как журналист, а вы честно протопали километры дорог. Зачем вам это?
Алёна: Для Господа потрудиться. Когда-то наш режиссёр Лена Лазович мне рассказала про крестный ход из Белогородки в Томашовку. Говорит: «Сходите вместе с Владом». Я первый год без него пошла, а сейчас уже который год вместе ходим.
Когда идёшь крестным ходом, понимаешь, что наконец-то вырвался из суеты. Это как в храме быть на службе — только времени на молитву намного больше. Идёшь почти 12 часов и можешь успеть помолиться обо всех — друг о друге, о родителях, крестниках, друзьях. Молишься, не отвлекаясь ни на что.
И потом, это хоть какая-то малая, но жертва Богу. Праздник души, когда можешь поблагодарить Господа за всё, что у тебя есть.
— Как актёр может публично исповедовать свою веру? И надо ли это?
Алёна: Мне об этом хочется кричать, хочется поднимать темы, которые бесконечно меня тревожат: о смысле жизни, о том, как побороть свой страх, как преодолеть какие-то вещи в себе, как стать ближе к Богу. Иначе зачем мы живём? Зачем занимаемся этой профессией —
ради тщеславия только? Тогда это тщетно всё.
Влад: Я бы не кричал о вере. Мне кажется, нужно постараться жить так, чтобы быть примером для других. Это важнее и сложнее. И, конечно, трудиться во славу Божию. К примеру, тот же крестный ход. Мы ведь бездельничаем много, а здесь всё же какой-то труд. Ты
выходишь из своей зоны комфорта и направляешь усилия, чтобы прославить Бога. И идёшь вместе со всеми в молитве.
