И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному (Быт. 2, 18). А хорошо ли ему с другим? Вопрос, который в наше время — время глобального одиночества и грандиозной лжи — особо остро стоит на повестке дня. Как найти счастье в браке, а найдя, не потерять, не обмануться в надеждах и не поранить другого об осколки собственного раздробленного внутреннего мира — обо всём этом с епископом Нестором (Доненко) наш разговор.
— Владыка, как вы думаете, браки совершаются на небесах?
— Да, браки совершаются на небесах! Совершаются именно тогда, когда небо в полной мере раскрывается в человеческой душе, когда душа становится самим небом, и мы удостоверяемся в истинности слов Христа: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Небо намного ближе к нам, чем принято думать. Небо — это не предельная отдалённость от нас, и если нам кажется, что оно недоступно, то это рождается из нашей неосознанности, непонимания, духовной слепоты и дальтонизма, которые мы должны преодолеть. Стучите, и отворят вам (Мф. 7, 7). Всё подлинное совершается в недрах нашей души, просвещённой Духом. И истинные браки не в последнюю очередь совершаются именно там. А всё сомнительное, фальшивое, лишённое подлинности, ютится на окраинах нашего сознания, нашей души и жизни, а порой становится самостоятельной враждующей против нас силой. Идеальный брак — христианский брак совершается в Церкви, которая и является для нас небом здесь и сейчас.
— Но как определить, случилось ли это с тобой?
— Здесь и начинается духовное творчество. В Церкви нет ничего механического, нет ничего формального. В Церкви Христовой — всегда свобода, всегда предлагается шанс, всегда есть некая возможность быть больше и лучше, чем ты сейчас, стало быть, ты уже предстоишь перед лестницей праотца Иакова, и по мере твоего усилия восхищается Небесное.
Жизнь, как и история, всегда может быть иной, чем мы её представляем. Мы часто видим это в своей жизни и судьбах тех, кто нас окружает. Подобное мы видим в непредсказуемости отечественной истории. Историю, как жизнь отдельного человека, нельзя просчитать! О коварстве истории говорил ещё Гегель. Например, творцы февральской революции меньше всего представляли себе, что малочисленная, маргинальная партия большевиков отнимет у них власть на 70 лет! Добавит перца в кровь как России, так и всему миру!
В известной степени это касается и брака как важнейшего этапа человеческой жизни. Предельно ответственного выбора и решения, так как семья в конце концов и есть лоно человеческой культуры.
Любая встреча всегда таинственна и раскрывается только во времени. Вступая в брак, люди совершают нечто, превосходящее их опыт, то, что для них находится за пределами их наличного, реального знания жизни. Это всегда иначевозможное — обретение себя в другом. Лицо другого — не начало ада, как думал Альбер Камю, а напротив, продолжение тебя и в конце концов — обретение рая.
Встреча с другим, тем, кто стал тебе близким человеком, не должна превратиться в противостояние и постоянно действующую враждебность, как это случается в некоторых семьях. Совместная жизнь не должна стать похожа на драку в телефонной будке — быструю и жестокую, где далеко не всегда побеждает сильный и благородный.
В идеале каждая семья — это малая Церковь, имеющая свои очертания, свою геометрию, свои острые углы, свои прозрения и обретения, которые бесценны. И по этим очертаниям Господь узнает её как Свою, ту, в которой отобразился Его Божественный Лик.
— То есть каждая классическая православная семья наполняется благодатью Святого Духа? Вне зависимости от того, как протекает семейная жизнь?
— Семья, как и дом, всегда чем‑то наполнена. И во многом это наполнение зависит от творческих усилий её членов. В идеале она может стать малой Церковью, но эта невозможная возможность зависит уже не только от человека, но от Господа, действующего в жизни каждого человека и каждой семьи. Благодать Божия — это не то, что находишь ты, а то, что находит тебя.
Люди, вступающие в брак, попадают как бы в доменную печь, где всё переплавляется, обретает не только новую форму, но и качество. Переплетённые чувства, наполняя друг друга, становятся особым диалогом, который выводит отношения на следующий уровень, где появляется приятие другого, его обретение во всей своей неповторимости. Так рождается небесная ткань дружбы, способность видеть сугубо человеческое у мужа или жены. Чувственное не исчезает, но отступает на задний план. Теперь в центре личность другого, её чрезвычайная очевидная ценность, неопустительная ни при каких обстоятельствах.
— Но это вы описываете абсолютно идеальный сценарий. Вопрос в том, сколько пар достигают такой полноты жизни в браке?
— Любая статистика — большая ложь. Сама постановка вопроса некорректна. Если мы говорим о процентах, то как оценить труд священника? Занимается непонятно чем. Нет отчёта о чудесах. Нет отчёта о количестве благодати, которую он получил и которую принёс другим людям.
Например, я навестил старушку, пособоровал, причастил, и она умерла через два часа. Как это отобразить в моём коэффициенте полезного действия? В епархиальном отчёте? Да, конечно, организацию молодёжного собрания можно зафиксировать или раздачу памперсов инвалидам можно задокументировать, но самое важное, что есть в Церкви, — присутствие Христа в таинствах — я посчитать в процентах не могу.
— Хорошо, обойдёмся без статистики. Но если каждый из нас мечтает попасть в этот идеальный брак, то какими качествами нужно обладать до брака и нужно ли ими обладать, чтобы осуществить этот сценарий, который вы описываете, когда всё плавится, всё сливается и наполняется благодатью.
— Качества необходимы, как и руда для переплавки, — надо уже быть человеком, личностью. Тогда возможна встреча. Возможно что‑то творческое, что рождается в свободе, которую человек обретает в познании Истины. И вот тогда появляется способность смотреть на лицо другого не технологически, не коммерчески, с надеждой, что через этот брак устроятся моя карьера и материальное благополучие.
Отношения между двумя людьми подобны катящемуся колесу. Колесо катится в силу заданного импульса. Если колесо перестаёт катиться, оно начинает шататься и в конце концов падает, подобно отношениям, утратившим первоначальный импульс.
Любые отношения — дружба, а тем более брак — всегда соработничество, всегда усилия ума и сердца, некое напряжение всей твоей личности. Многое даётся авансом, и этот дар, подобно зерну, должен прорасти, преодолев себя и объективные трудности. Мы дарим детям конфеты, игрушки, любовь и внимание, тем самым желая научить их приятию и благодарности. Игрушки, несомненно, уйдут в прошлое, но рождённая подарком благодарная любовь может остаться на всю жизнь. Если ребёнок не научился принимать что‑либо от человека, как он примет дар Божий — благодать Святого Духа? Как он примет прощение грехов? Как он примет то, что даёт ему Творец? Не научившись принимать, он не войдёт в тайну Дара Божьего. И сам дарить окажется неспособен.
Чтобы тебе женщина подарила ребёнка, надо ей хотя бы подарить цветы, но лучше сердце. Дар рождает благодарность и ответный дар. Надо созреть до способности дарить, как и принимать дары. Благодарное сердце приятно Богу.
— У меня всё больше вопросов. Мы много говорим про брак, а вы ещё ни разу не сказали, что должна быть любовь. Имеет ли она значение для удачного брака?
— За любовь часто принимают не то, чем она является. Слово «любовь» в русском языке только одно. В украинском их два — «любов» и «кохання». Если «кохання» применимо к любимой девушке или мужчине, то любовь — более универсальное понятие: любовь к Отечеству, к истории, к искусству, мало ли к чему ещё. А кохання — это гендерный вопрос.
В греческом языке слов, обозначающих любовь, намного больше, и они отображают смысловые тонкости. За любовь часто принимают не то, чем она является, так что и однополые отношения некоторые называют почему‑то любовью. И надо поломать много копий, чтобы объяснить, что это не совсем та любовь.
Истина одна. Заблуждений много, а правда у каждого своя.
В слово «любовь» каждый вкладывает нечто своё. Часто то, что не является любовью. И этим мы обязаны эпохе романтики, решительно подменившей любовь страстью, часто бунтующей, помрачённой, суицидальной, как у страдающего Вертера.
Романтический человек — человек демонический, восстающий на Небо. Он черпает вдохновение из-под человеческого мира, то есть из мира демонического. Он одержим мировой скорбью. Он свою индивидуальность, творческую гениальную потенцию противопоставляет объективной реальности и всему миру. Он безальтернативно одинок. И в своём одиночестве переживает мировую скорбь, отвергает «пошлость толпы» и в конце концов Богом сотворённый мир.
Ликов любви множество: это может быть и любовь-страсть, любовь-обладание, любовь-оценка, любовь-нужда, любовь-жертва и так далее. И во всём этом надо разбираться конкретно.
Признаки подлинной любви к мужу или жене, помимо прочего, проявляются в приятии его недостатков. Когда несовершенство другого человека является особым свидетельством его уникальности, неповторимости, сближает, а не разъединяет. Пожалуй, это и есть богоугодное трезвение, возвращающее нас в реальность, в которой только и возможно быть, а не казаться. Отчасти это и есть, хоть косвенное, но всё же принятие своей судьбы, её обстоятельств, через конкретного человека. А это так непросто! Как, впрочем, и принять любовь другого человека.
— Можно сказать, что любовь — это уязвимость?
— Конечно. Уязвлён любовью Христовой, уязвлён Божественной благодатью, и язвы мира сего исцеляются, прельстительный образ мира сего теряет силу и власть над нашим воображением. Мир и всё, что в нём, уже не так важно, не так актуально, как раньше. У человека, уязвлённого Христовой любовью, появляется иное качество бытия, иное чувство, которое хранится и возрастает в малой Церкви семьи.
— Давайте немного вернёмся к теме нашего разговора. Если вы говорите, что любовь — не необходимость для вступления в брак, то что тогда главное?
— Перед тем, как выбрать кого‑то, нужно стать самим собой. А для современного человека это колоссальная проблема. Я вижу, что главные интересы — карьеризм, сребролюбие, комфорт (и, как следствие, неврозы) — во многом происходят из того, что человек не принимает самого себя. Он переживает обиды, которые нанесли ему ещё в детстве, в молодости, и они остаются неотменяемым обстоятельством в его последующей жизни. Неприятие себя рождает стремление утвердиться во внешнем — карьере, богатстве, власти и прочем. Языческий культ успеха становится краеугольным, но за ним сохраняется всё тот же конфликт — неприятие себя. И как следствие — ближнего и всего, что сотворил Господь. Для современного человека это актуально. В прошлом люди были более целостными. Мы повреждены на очень глубоком уровне. Успехи цивилизации повышают уровень травматизма. Меняется не только мышление, меняется сердцевина человека. Он становится расщеплённым, из этой трещины появляется сквозняк нехорошего свойства, опасного содержания. Из него начинают образовываться вышеперечисленные грехи и безобразия, которые имеют основой неприятие самого себя. Неприятие своей души, своего тела, обстоятельств своей жизни. Но как только ты начинаешь принимать свою судьбу, а точнее, Промысл Божий, смысл твоей жизни начинает раскрываться.
— Как много людей дорастают, по вашему мнению, до этой планки?
— Немного.
— Но в брак вступают все.
— Речь о другом. Перед тем, как вступить в отношения с любым человеком, надо быть, как минимум, самим собой. Если ты не являешься самим собой, а во многом придумал себя, то ты не знаешь, как ты раскроешься — раздвоишься или растроишься в отношениях с другим. Если тебя нет, а есть только осколки личности, если эти осколки не принимают друг друга, находятся в неснимаемом противоречии, из этого прорастает великая драма неприятия жизни, своего народа, истории, города, в котором ты живёшь, неприятие друзей, родственников и так далее. И личная симпатия к мужчине или женщине не может этого покрыть. Нужно уврачевать душу. Перед тем, как сказать другому человеку «мы будем вместе, мы будем целостны и будем друг друга любить — стало быть, вмещать, понимать, прощать и созидать друг друга», мы должны это сказать самим себе.
Чтобы быть с кем‑то, нужно быть самим собой. Если ты понимаешь себя, то сможешь понять другого.
Далеко не всё можно изменить в этом мире, но можно измениться самому, и это будет решительным, наиважнейшим шагом, который приблизит нас к Тому, Кто сказал: Аз есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14, 6).
