Однажды, посмотрев фильм «Марли и я» — о собаке, которая превратила в сумасшедший дом жизнь целой семьи, я вздохнула с облегчением. Оказывается, не я одна страдаю. Потому что на тот момент у меня в квартире тоже царило пушистое сумасшествие. Правда, не собака, а кот. И звали его не Марли, а Мурка.
Десять лет прошло с тех пор. Моя кошка успокоилась. И если я сейчас публикую это письмо, ей адресованное, то только потому, что найденное волшебное средство сработало, а значит, им стоит поделиться.
Кот, я даже не знаю, как мне в голову пришла идея, чтобы ты у нас появился. А-а, помнится, приближался день рождения дочери, и вопрос о подарке стоял остро и неотложно. Ошибка моей семьи изначально заключалась в том, что выбирать сюрприз на пятилетие ребёнка поручили мне единолично. А моя единоличность вдруг решила, что подарка лучше, чем живое существо, не найти.
Да, мурлыкнешь ты, хорошо было бы сперва посоветоваться с умными людьми на предмет готовности молодой семьи принять в свой круг усатого и полосатого. Но вот беда, как раз тогда советоваться мне ни с кем и не хотелось, а наоборот, грела душу мысль всё устроить самостоятельно.
Была зима. Холодно и снежно. Наверное, если б я как следует помолилась в тот день, а то и два раза вычитала бы утреннее правило, то поздно вечером в метро прошла бы мимо тебя, даже не заметив. Ангел Хранитель отвлёк бы моё внимание, и сидел бы ты, кот, и дальше в своей корзинке, а потом, никем не взятый, возвращён был бы своей мамочке. А так…
Где был мой здравый рассудок, почему не восстал он против такой вопиющей необдуманности? «Ой, какой котик!» — «Берите, не пожалеете». — «Сколько стоит?» — «Отдаю в хорошие руки, сколько не жалко». И вот загребущие «хорошие» руки уже уносят тебя, кот, в направлении, противоположном от твоего бывшего дома (хоть и был ты фактически и официально бездомным), и отныне жить тебе в православной семье.
Я взяла тебя с улицы, и в том был великий смысл: согреть, приютить живое существо, оказавшееся без крова в холодную зимнюю пору. Так я хотела сама учиться и моих домашних учить не просто помогать нуждающимся разово, для очистки совести, а взять на себя ответственность ЗА ВСЮ жизнь живого существа. Изменить его жизнь, улучшить.
Я хотела как лучше, а с тех пор меня постоянно мучает совесть. Помнишь, как зашёл ты впервые в наш дом? Ты был маленький, совсем крошечный. Я притащила тебя, не зная, чем кормить, и с какой стороны к тебе подойти. Оказалось, что до двух с половиной месяцев хорошо было бы тебе быть с мамой, а я тебя, полуторамесячного, приволокла и опоила по незнанию молоком. Тебе было очень плохо, всё молоко ушло из тебя обратно, и получилось, что три дня ты сидел совершенно голодный. Лишь потом я поняла, что тебя забрали от мамы и чем питаться, кроме маминого молока, ты не знал. До сих пор ты ложишься на плед и, закрыв глаза, ищешь маму, мордочкой закутываясь в густую ворсу искусственной шерсти. И молочное ты не ешь после того, как я тебя в первый же вечер им перекормила.
Ты вообще очень вредный, чтоб ты знал. Но теперь я думаю, что это из-за того, что тебя рано отняли от мамы, ты не научился у неё самому важному — пониманию, что для кошки хорошо и что для кошки плохо. Я не специалист в кошачьей психологии, но почему-то кажется мне, что именно от мамы должен был ты уяснить правила своего существования в мире, где есть люди и собаки. А так ты попал к нам в дом и без воспитания вырос таким лихим малолетним преступником, что пришлось купить тебе кошачью тюрьму и периодически засаживать туда, когда по-иному с тобой не совладаешь.
В моём доме всё подчинилось тебе и твоей неуёмной энергии. Нельзя собрать диван, потому что с него ты умудряешься запрыгивать на полочку с иконами и лампадным маслом, валя всё оттуда без оглядки. Нельзя открывать окна, потому что свой полёт по дому ты так и норовишь продолжить с высоты двенадцатого этажа. Когда становится слишком жарко, приходится закрывать тебя в ванной и всё же открывать окна. Но твой очаровательный истошный крик не даёт окунуться в блаженство свежего воздуха надолго.
И главное — на тебя ж никак нельзя повлиять! Ты настолько бесстрашен, что ничего не боишься. Ты залезешь на стол и на любое «брысь», каким бы грозным тоном оно не произносилось, и ухом не поведёшь. Чтобы согнать тебя, нужно вставать и подходить, не иначе.
Ты стал для меня настоящим орудием смирения. Винить было некого, все твои пакости разгребала я одна: домашние объявили бойкот, мол, сама притащила, сама и воспитывай. Ты вёл себя невыносимо, вечером летал по квартире, громя и круша всё на своем пути. Ночью не давал спать, нападая то на меня, то на ребёнка.
Как-то ночью, пытаясь в очередной раз тебя поймать, я обессилено опустилась на пол и от всей души завопила: «Боже, сделай же что-нибудь! Настоящий чёрт в доме…». Я подумала, что Бог наказал меня твоим поведением за необдуманный поступок, за то, что притащила тебя самовольно.
Но потом пришла ко мне мысль, что никакого наказания в этом нет. Хотела кота? — Получи. Но последствия неси сама.
И я решила, что понесу. Попробую понести. Ведь, подумай сам, легко любить животное, да и человека тоже, когда всё хорошо, когда он послушный, добрый, спокойный и нам во всём удобный. А попробуй-ка полюбить такого как ты — упрямого, строптивого, дерзкого, наглого, невнимательного, почти бешеного. Когда минута нежности тонет в неделях безобразия.
Я стала учиться любить тебя. Стала учиться не гневаться на твои хулиганства, а пытаться их выдержать. Стала петь тебе и улыбаться, разговаривать и мурлыкать, а на твои бесчинства стараться отшучиваться и даже где-то по-матерински тебя просто и по-доброму журить.
Будешь смеяться, но я молилась матушке Алипии, которая славилась своей любовью к животным, чтобы она научила меня жить с тобой. А ещё, в акафисте «Слава Богу за всё» есть такая строчка: «Слава Тебе за кротость животных, служащих мне». Доходя до неё, если раньше я горько вздыхала про себя, то сейчас молилась так, как если бы ты уже был кроток.
Не знаю, кот, по-моему, ты изменился с тех пор. Но знаю точно, что изменилась я. Я смотрю на тебя и говорю: да, ты вредный, но я буду заботиться о тебе. Ведь Господь мой, Творец неба и земли, создал мириады живых существ и заботится о них, питает их всех без исключения. А я, жалкое Его подобие, неужели не позабочусь об одной животине, пусть даже такой вреднопакостной и хитромудрой, как ты?
P.S. А фильм «Марли и я» обязательно посмотрите. Лето, счастье, двое… Впереди целая жизнь. И пёс, который в эту идиллию вносит очаровательные, но своеобразные коррективы.
