Послушание — от слова «слушать», «слушаться». И насколько легче сосуществовать и сотрудничать в атмосфере, где люди друг друга слушают и слышат, можно судить хотя бы из этих трёх историй о «пациентах своей мечты», которые рассказал нам доктор-онколог.
Настя
У меня часто спрашивают, как я выдерживаю свою работу. Это же должно быть страшно и грустно. С одной стороны, да, бывает и страшно, и грустно, но бывает, что человек вовремя получает лечение и живёт десятки лет без признаков болезни.
Пациенты моей мечты… Таких — где-то 70–80% из всех поступающих на лечение. Тепло вспоминаю тех, которые, как Тамара (о ней я ещё расскажу), удивили большей продолжительностью жизни, чем ожидалось вначале, и своей жизненной энергией. Есть у меня даже пациентка, о которой в 2008 или 2009 году все думали, что умрёт через день-два, а она живёт до сего дня. И, надеюсь, будет жить ещё долго.
Что лично мне нужно от человека, чтобы легче было оказывать ему помощь? Прежде всего, способность понимать, что происходит, и осознавать, чего он/она хочет от лечения.
Пациенты должны быть разными. И решения у них могут быть разными. И степень послушания — штука очень индивидуальная. Если какие-то действия пациента ожидаемо угрожают его жизни, да, я буду требовать дисциплины. Чтобы риски для него самого уменьшить, и меня чтобы он тоже не подводил.
Но каждому человеку Бог дал свободу. И Он не выписывал мне разрешения эту свободу отбирать. Поэтому крайне редко я за пациента буду решать, соглашаться ему на лечение или нет. Я просто должен уважать его право на его собственный выбор.
Единственное моё жёсткое требование — я категорически запрещаю пугаться, расстраиваться, паниковать, истерить по поводу обследований или результатов консультаций — пока я сам не разрешу. Те, кто читал мои предыдущие статьи в «Отроке», знают, что я ревностный сторонник правдивого общения с пациентом и считаю, что взамен имею право требовать от него полного доверия к тому, что сообщаю о состоянии его здоровья. И если действительно есть повод, плохие новости, я сам об этом скажу. А пользоваться недостоверными источниками, надумывать всякого и портить себе жизнь из-за необоснованных страхов — не очень умно, как по мне.
У меня сейчас есть пациентка. Лечит рецидив рака молочной железы. На данное время обнаружены метастазы в лёгком, ну и там «по мелочи». Пришло время сделать контроль (мы проверяем результат лечения с помощью компьютерной томографии). Она получает на руки заключение, в котором написано: «негативная динамика». Что якобы означает, что лечение не помогает. И она нарушила мой запрет — расстроилась до нашего с ней разговора.
Интересный факт, но при внимательном анализе описания результата томографии моим коллегой оказалось, что, действительно, немного хуже выглядит картина из-за умеренного увеличения количества жидкости в плевральных полостях (мы это обзываем плевритом или гидротораксом). Но если анализировать размер опухолевых образований, то все уменьшились в размере. Что-то уменьшилось существенно, что-то — скромнее, однако явно заметно, что лечение как раз помогает, есть смысл продолжать и дальше, контролируя его эффективность. И вообще, пока что у нас всё чудесно.
А пациентке за нарушение запрета досталось от меня «на орехи».
Сергей
Но хотелось бы всё же затронуть тему, может ли быть удовлетворён своей работой врач, если пациент умер?
Я очень светло вспоминаю случаи, когда мне удавалось уменьшить страдания человека, и то время, которое ему оставалось, можно было назвать жизнью. Когда мы справились с болью, и она не смогла помешать думать, общаться с родными, молиться…
Убеждён, что это очень, очень важно. У нас не получится притвориться, что не существует тяжёлых болезней. И бывают ситуации, когда чётко понятно, что ничего нельзя сделать для продления срока жизни. Однако мы можем повлиять на то, что в медицинском мире называется сухим словосочетанием «качество жизни». Если ставишь перед собой цель, которую реально достичь, пациент получает больше пользы, чем если просто ныть о невозможности достичь невозможного.
У меня был пациент, молодой, старше меня лет на пять. Целый «букет» болезней, и каждая с возможным летальным исходом. Одна из них — чрезвычайно агрессивная лимфома, которая на время постановки диагноза уже наделала беды в его организме. Агрессивная, но тем не менее более всего чувствительная к химиотерапии. С другой стороны, лечение такой лимфомы само по себе очень опасно, поскольку чрезвычайно токсичное и тяжёлое.
Мы с ним обсудили все возможности. Без лечения смерть наступит практически гарантировано и вряд ли этого придётся ждать долго. С лечением — весьма вероятно. Причём, скорее всего, от осложнений самого лечения. Но если повезёт выжить, есть немалые шансы достичь полной ремиссии (почти выздоровления).
Пациент взвесил риски и принял решение: лечимся. «Знаю обо всём, но хочу рискнуть». Парень не выдержал. Умер. И я до сих пор копаюсь в своих действиях и назначениях. Мог ли сделать так, чтобы шансы выжить увеличить, а риски — уменьшить? Или что-то изменить, чтобы и с болезнью справиться, и пациент остался жив? Вопросы — нелёгкие для врача. И они всегда со мной.
Смерть пациента вызвала огромное недовольство со стороны главы учреждения. Устроили целое шоу, без всякой попытки анализа — одни претензии. По мнению руководства, я не должен был лечить, не должен был давать человеку право выбора, учитывать его мнение. Его, человека, желания и решения не должны были меня интересовать.
Но есть одно но. Во время терапии я смог параллельно избавить своего пациента от адской боли. И то время, пока Сергей был в сознании, боли он не чувствовал. У нас у всех — меня, пациента, его жены — теплилась надежда. И если бы человек попросту умер без лечения, невзирая на его желание рискнуть и попробовать, было бы легче всем: лично мне, всему медицинскому персоналу во главе с начальником учреждения. Всем, кроме самого пациента и его жены.
Поэтому я благодарю Бога за то, что Он дал мне возможность подарить надежду — не беспочвенную, но основанную на серьёзных аргументах. Дал возможность повлиять, опять же, на качество жизни. И я и дальше буду делать всё, что в моих силах, чтобы развиваться и иметь возможность использовать те инструменты, которые Господь дал человечеству для борьбы с тяжёлыми недугами.
Тамара
…Ну не мог я называть её больной, просто — пациентка. Диагноз: рак молочной железы, стадия «4», множественные метастазы в оба лёгкие, метастазы в позвоночник — тотально: от шейного отдела до костей таза.
Знала свой диагноз во всех подробностях со дня нашего с ней знакомства (а скорее всего, и раньше). Обсуждали появление каждого нового метастаза и изменение размеров тех, что были раньше. В июне 2009 года, когда впервые её госпитализировал, я, мягко говоря, очень боялся за её жизнь. И она сумела удивить! А потом продолжала удивлять последующие несколько лет.
Да, девушка умерла. Позвонил её брат и сказал, что перед смертью она попросила позвонить мне и передать «спасибо». Первые куплеты своей «Песни онколога» я посвятил именно ей:
Сегодня я узнал, что умерла Тамара.
Нет, не могу сказать, что я не ожидал,
И я об этом знал. И Тома это знала.
Какой уж тут секрет? Понятный же финал…
Когда она была уже в тяжёлом состоянии, мы переписывались по электронной почте. И в какое-то время мне захотелось поделиться её письмами, ещё при её жизни. Она дала согласие. Я опубликовал их в нашем местном блоге — потому что из этих строк видно, какой может быть жизнь с тяжёлым диагнозом. Тамара даже вопросы своего симптоматического лечения могла обсуждать как-то жизнерадостно. Думаю, нам всем есть чему у неё поучиться.
Одну её фразу я вспоминаю постоянно и часто цитирую своим пациентам: «Чудеса бывают, так почему же они должны случаться не со мной?». И действительно, четыре года её жизни после нашего знакомства были настоящим чудом. Все эти годы она оставалась светлым человеком и дарила свет тем, кто был с ней рядом.
Пусть и читателей «Отрока» вдохновят её строки.
***
Тема письма: «Жизнь прекрасна»
…Да и пульс меня не пугает. У меня с ним давно небольшие проблемы. Волнений никаких. Только положительные эмоции. Если не считать стрессы от укусов комаров))
Я просто ищу причину, которая могла неправильно повлиять на анализ крови. И я просто верю в то, что моя печень здорова. Да и я тоже относительно здорова. Вот только жировую прослойку нарастить))
В понедельник снова сдам кровь. Мне не жалко)
***
Чувствую себя относительно хорошо. Энергии хоть отбавляй, печень не болит, аппетит не пропал. Родня, глядя на меня, вообще думала, что анализы у меня идеальны.
Да и глядя на динамику, можно подумать, что всё хорошо, если не считать АСТ 250,8. (Так и хочется за-пятую перед ноликом поставить:))
Что-то у меня после вчерашней непогоды инет то работает, то не работает. Так что ловлю моменты, чтобы отправить письмо.
***
Привет, DOK! Что посоветуешь, учитывая, что через две недели я буду в Кировограде? Можно мне соскочить с иглы и сесть на какую-то травку? К примеру, расторопшу.
Если не смотреть на результаты анализов, то всё хорошо. Правда, после капельницы немного слабость. А если учитывать, что капаюсь длительное время, то устала. Мне кажется, у меня вместо крови один физраствор.
***
Всегда пожалуйста, DOK! Диету я соблюдаю (может, не совсем строгую), но копчёности, жареное, консервы, кофе — это исключено полностью. В обязательном порядке каждый день печёные яблоки с корицей, тёртая морковь с мёдом и сметаной, настой овса 1 л обязательно, чай с имбирём. Давно начиталась, что имбирь выводит токсины, корица чистит кровь.
Фрукты, овощи стараюсь есть домашние, без химии.
По результатам анализов вижу, что билирубин у меня снижается, значит, хорошо (хотя он в пределах нормы).
Для себя я вообще создала легенду, что у меня погибают раковые клетки, из которых ферменты АСТ и АЛТ попадают в кровь.
***
Привет!
Я переслала тебе результаты моих анализов. Я так понимаю, что я пью всё по старой схеме? Вот только можно ли мне с двух таблеток преднизолона перейти на одну?
И ещё у меня один ну очень глупый вопрос.
А что мне можно пить: вино, шампанское, текилу или же мартини? Что менее вредное для меня? Не пить ну никак не получится. Новый год на носу, а там и Рождество…
Я так смотрю по результатам своих анализов — я почти хорошая. Так ждёт ли меня, такую хорошую, в январе дорога дальняя (в Кировоград), или же могу расслабиться?
А если ждёт, то что — химия, фосфор или контрольные УЗИ, КТ и прочее?
***
Привет! На сколько таблеток я могу уменьшить дексаметазон? Я сейчас на 12. Могу перейти на 9 (3 раза в день по 3 таблетки)?
Мне ну очень мешают мои большие щёки как у хомяка. Хочу, чтобы они сдулись. Вот!
***
Так не должно быть! Мне так не хочется такое писать… Это, наверное, был день их (тромбоцитов) гибели.
Вот они, результаты анализа: тромбоциты — 46 (предыдущий — 62).
Я не буду убавлять таблетки дексаметазона. Но можно и увеличивать их количество не буду? Временно хочу остаться на 9.
Следующий раз у меня тромбоциты обязательно будут 70! Только не добавляй мне дексаметазон…
Рука с трудом поднимается нажать кнопку ОТПРАВИТЬ)))
***
Так. Крапиву я пью. Аскорутин, сорбифер, В-12, эта гадость — дексаметазон — в обязательном порядке. А вот фолиевую кислоту я и не принимала. А надо? И что она даёт?
Молочную железу отмачивать неразведённой перекисью или разводить?
Аминокапроновой кислотой я кровь и останавливаю.
Я думаю, что скоро всё будет отлично.
Мысли у меня повернули в нужную сторону: составляю список добрых дел и некоторые делаю. Это значит, я уже почти здорова — если думаю о работе)))
Что мне держаться — работать надо. Что не работает, то отмирает.
Большое спасибо за привет от Светланы. Ей тоже обязательно передавай привет от меня, такой большой-большой привет и солнечный!!!
Пока-Пока!
ПОКА-ПОКА…
